Новые подробности боев в Донецком аэропорту: «Нас травили газом и поливали бензином»

Месяц назад наша армия покинула новый терминал Донецкого аэропорта (ДАП).

Новые подробности страшных январских боев за Донецкий аэропорт "Вестям" рассказал боец с позывным "Доберман".

«Нас травили газом и выливали горящий бензин»

32-летнего рядового Ивана Шостака с позывным «Доберман» мобилизовали 29 августа. У Вани — двое маленьких детей, но, когда он получил повестку, от военкомата решил не бегать. В родной восьмидесятке Добермана знают как преданного бойца и отчаянного водителя МТЛБ (легко бронированного тягача). Это Ваня под обстрелами прорывался к терминалу, забирал раненых и подвозил нашим ребятам воду и сухпайки. «Никто ехать не хотел, а этот — хоть в огонь, хоть в воду», — говорят про Ивана его боевые товарищи.

Меньше недели назад Добермана освободили из плена ДНР. Видео, где тяжелораненый парень дает интервью российским телеканалам, видели многие. Он с контузией и весь в бетонной пыли сидит на больничной койке в Донецке и отвечает на вопросы журналиста, больше похожие на допрос.

«Меня никто не пленил, я просто обратился за помощью. Я водитель тягача, перевозил десант. Приказ был забрать людей и отвезти в аэропорт. Откуда я знаю, какая бригада? На них не написано — какую сказали везти, такую и повез», — говорит на видео Иван. Сейчас Доберман находится в Киевском военном госпитале: врачи пытаются спасти его левую руку.

«16 января поступил приказ ехать за нашими 300-ми (ранеными. — Авт.) в аэропорт. Я и мой напарник Вовка загрузили в МТЛБ воду, сухпайки и медикаменты.

В машине были также десантники — они ехали менять тех, кто уже две недели находился в аэропорту. Сзади ехала еще одна машина — как и мы, везла людей на ротацию. Подъехали, не успели разгрузиться — по нам начали шмалять. Машину, что ехала сзади, подорвали, на нашу сверху тоже бросили взрывчатку. Вовке оторвало руку. Чудом выбрались с МТЛБшки, затащил Вовку в терминал, а потом осознал, что мы попали в ад. Я сидел возле напарника, пытался ему как-то помочь. Но Вовка утром умер.

Тогда в новый терминал начали пускать газ. От него разъедало кожу, глаза и губы. Газ пускали раза три. В конце пустили настолько ядовитое вещество, что у всех нас началась еще и рвота. Спасались влажными салфетками. А с верхнего этажа во все щели заливали горящий бензин.

Когда бой немного стих, мы пытались даже сделать перекус, но были проблемы с водой, так что пришлось колоть и рассасывать лед. Днем 20 января в терминале случился первый большой подрыв. Меня завалило бетонными плитами, под которыми я пробыл без сознания около суток. Как пришел в себя — стал выбираться. Страшно стало, когда я увидел свою левую руку, точнее, то, что от нее осталось: кость не задело, зато сухожилия и плоти почти не осталось. Потом к нам на этаж зашли сепары. Их медики оказывали помощь нашим раненым парням. Мне тоже укололи обезболивающее, обработали и перевязали. Потом был плен.

Все спрашивают, как я держался и еще интервью давал. Это допрос был. Мне чуть руку не оторвало, я был под действием сильных обезболивающих, поэтому смутно помню, как меня допрашивали на камеру, и уж тем более не вспомню, как нас увозили из терминала. В плену в больнице я провел около двух недель, потом в день обмена пришли представители батальона «Спарта» (батальон боевика Моторолы. — Авт.) и сухо сказали: «Вставай, на выход». Вместе со мной из других мест в пункт обмена привезли еще нескольких наших ребят. Потом я попал в Киевский военный госпиталь».

Джихад – это святое

Возле больничной койки Добермана стоит его командир (начальник штаба) — майор из третьего батальона 80-й бригады, 42-летний десантник с позывным «Араб». Про него в восьмидесятке ходят легенды. Рассказывают, что Араб служил в личной охране магната из Саудовской Аравии, потом получил повестку и остался воевать в Украине. Подробности своей службы Араб никому не рассказывает, но подтверждает: «Мой работодатель сказал, что джихад — это святое, защищать свою Родину — долг любого мужчины. Контракт не расторгнут, по окончании АТО у меня будет возможность вернуться на службу». «Вестям» Араб соглашается рассказать свою историю боев за новый терминал ДАП.

«16 января по терминалу работали танки, минометы, стрелковое оружие и все, что вы только можете себе представить. Мы гасили в ответ. Силы были, мягко говоря, неравные. Особенно напряженно было, когда нам разнесли все генераторы, рации были на последнем издыхании, батарейки в тепловизоре разрядились, а сепары не жалели ни снарядов, ни живой силы. Я был слепой и глухой, пришлось вызывать огонь на себя. В один из дней возле меня упал снаряд, завалились конструкции, меня контузило, посекло осколками, повредило спину и ногу. 19 января меня последнего затолкали в машину на эвакуацию».